Писательницу Ларису Романовскую каждый день можно встретить в одном из детских садов Новой Москвы. Нет, она не отводит туда ребенка. В обычном государственном саду лауреат литературных премий работает — занимается с детьми развитием речи. Редактор «Мела» Людмила Чиркова выяснила, зачем ей это нужно и как детсадовцы помогают автору писать сказки.
— Изначально вы все же писатель или педагог?
— Когда я была школьницей, прочитала Януша Корчака «Как любить ребенка», прибежала к маме и сказала, что, когда вырасту, поступлю в педагоги. А мама говорит: «Никогда с твоими нервами». Мама была библиотекарем. Любимый дедушка — учителем черчения. Получается, педагогика у меня в крови. Это вокруг меня постепенно наматывалось, как вокруг персонажа сгущаются события, но автор это видит, а персонаж — нет.
Я окончила Литературный институт имени Горького, с третьего курса работала журналистом, начинала в «Вечерней Москве», потом по разным изданиям 15 лет кружила. Из журналистики я ушла, когда начала писать, потому что поняла, что либо я пишу, либо работаю в СМИ.
Все то время, пока писала, кем я только не работала. И на складе, и на конвейере
Я работала помощником в отделе млекопитающих Зоологического музея, когда стала лауреатом премии «Книгуру». Мой ребенок в тот момент уехал из России, и я хотела найти работу, где был бы отпуск 2–3 месяца, чтобы навещать его. И тут в одной московской школе мне предложили вести детскую литературную студию. Так я стала педагогом. Мы три года занималась с пишущими подростками: писали, играли.
Это был книжный клуб, и преподаватели разрешали примерно все, кроме заваривания доширака после уроков. У меня оттуда появилось несколько текстов, в том числе книга «Брат дракона», «Дом четырех ладоней» и даже «Кандидаты на вылет», хотя это довольно жесткая книжка. Со старшими уже можно обсуждать какие-то серьезные книги, они в состоянии анализировать прочитанное — применять к собственному опыту.
Пока я вела литературную студию, никогда не вмешивалась в то, что пишут дети. Ребенку хочется писать текст большого объема. Но вот он придумал роман, у него этот роман в голове, он написал первые 15 фраз. Все, устал, больше явно никогда уже не напишет. Но мы можем все вместе этот текст обсудить, предложить какие-то версии.
Потом случился коронавирус, я осталась без работы. Мне предложили авантюру — поработать с дошколятами, а я обожаю авантюры. Звоню в детский сад и говорю: «Здравствуйте, мне сказали, что вам нужен человек, который будет работать с детьми».
А мне говорят: «У вас такой волшебный голос, что мы вас готовы взять прямо сейчас!»
Так я попала в детский сад «Белый кролик», он государственный — дошкольное отделение школы № 547 в Сосненском, рядом с Коммунаркой. Какое-то время была педагогом допобразования, затем педагогом-организатором, а теперь я педагог-библиотекарь, потому что сделала в нашем садике детскую библиотеку.
- — Есть ли в саду «Белый кролик» белый кролик?
- — В саду, где все связано с Кэрроллом, без библиотеки, конечно, никак. Детскому писателю, наверное, проще ее организовать. Используете свои литературные связи?
- — Как заманить современных детей в библиотеку?
- — Родители знают, что их детей в садике обучает настоящий детский писатель?
- — Когда и как вы написали свою первую книгу, как поняли, что хотите писать именно для детей?
- — Занятия, которые вы ведете в детском саду, они ведь тоже про книги. В чем их суть?
— Есть ли в саду «Белый кролик» белый кролик?
— Изначально такое название саду дал застройщик ЖК, в котором мы находимся. Но потом одна воспитательница купила в зоомагазине самого настоящего белого кролика. Его назвали Кэрролл: все-таки сад посвящен «Алисе в Стране чудес». Затем на приеме у ветеринара выяснилось, что Кэрролл — девочка. Одна наша коллега — известный мышевод и шиншилловод — до этого звала кролика не Кэрролл, а по-простому — Степка. В итоге кролик превратился в Степаниду Кэрролл.
— В саду, где все связано с Кэрроллом, без библиотеки, конечно, никак. Детскому писателю, наверное, проще ее организовать. Используете свои литературные связи?
— Всегда, если иду в какое-нибудь издательство подписывать очередные бумажки, обратно возвращаюсь с книжками. Началось все с того, что я вписалась в проект «ПРОчтение». Там профессиональные, настоящие детсадовские педагоги и просто классные взрослые рассказывали, как у них организована библиотека в группе, в школе, в детском саду.
Меня это так вдохновило, что я подумала: «У меня же есть официальное место в методическом кабинете, у нас там полтора стеллажа детских книжек, почему бы не сделать из этого библиотеку?»
Понятно, что у нас не Ленинка или РГДБ, но для маленького человечка и два шкафа — это целая библиотека
Библиотека воспитателям не меньше нужна, им постоянно то про зайчиков, то про Новый год, то про времена года нужно. Они приходят ко мне, я им подбираю то, что подойдет детям по возрасту и по теме. Иногда просто детсадовцы с родителями вечерами заходят. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы это была еще и семейная история, чтобы дети и родители вместе в библиотеку ходили. А что касается связей, то, конечно, в нашей библиотеке куча книг современных авторов, причем часто с автографами и с пожеланиями для детского сада. Вообще, все детписы уже знают, что я детсадовский маньяк, и предлагают авторские экземпляры.
— Как заманить современных детей в библиотеку?
— Я себе поставила задачу создать настоящую библиотеку с формулярами и красивой атрибутикой, чтобы можно было играть в библиотекаря. Открою секрет: для меня это тоже немножко игра. Например, с книжкой Марины Тараненко «Самолетный кот» вышла сказочная история. Марина мне ее подписала на Non/fiction, я, радостная, принесла книгу в группу, начала читать, и тут встает воспитательница и говорит: «А знаете, когда я была молодая, я была стюардессой». И тут уж, конечно, было не до чтения. Она нам про работу стюардессы рассказала, и в самолет мы поиграли. Начали с команды: «Дети, переводим спинки кресел в вертикальное положение, готовимся к взлету». И все как у самолетной команды. Это, конечно, было счастье великое.
Я вообще поняла, что дети притягивают волшебство
Под Рождество вечером шла домой и вижу, как детские книжки выбрасывают. Я их, конечно, схватила в охапку. Также когда-то домой котят приносила, которых кто-то вынес помирать на мороз. Принесла книжки домой, села разбирать, и там знаете что оказалось? Книга Сергея Козлова «Ежик-Елка» — с автографом! Причем автограф без даты. Просто подпись: «Желаю счастья. Сергей Козлов». И это было такое невероятное ощущение — получить в рождественскую ночь пожелания счастья и удачи от самого Козлова.
— Родители знают, что их детей в садике обучает настоящий детский писатель?
— У нас на доске объявлений, где расписание кружков, у меня в скобочках написано «детский писатель». Так что, возможно, тот, кто все-таки умудрился прочесть эту доску объявлений, в курсе. На самом деле я как в фильме «Джентльмены удачи», где герою Леонова предлагают сыграть бандита, а он говорит: «Я не могу. Во-первых, у меня елки, во-вторых, меня знает весь Черемушкинский микрорайон».
Так и у меня: когда идешь от автобуса к садику, а потом обратно, на тебя сбоку наскакивают: «Лариса Андреевна!!!» Хорошо, если еще не врезались на полном ходу. И, как у героя Леонова, у меня в декабре были елки — семь штук, я играла Медузу Горгону. И это было очень здорово.
— Когда и как вы написали свою первую книгу, как поняли, что хотите писать именно для детей?
— Сначала я была взрослым автором. Первая книжка была написана на спор. Она вышла 11 лет назад. Я тогда работала журналистом, и мы с приятелем шли по улице мимо книжного магазина. В витрине была книга выставлена, которую написала наша с ним общая знакомая, блогер. И я так грустно сказала: «Смотри, — она моя ровесница, а у нее уже четвертая книжка». И на мое нытье друг просто сказал: «Слушай, ну а чего ты ноешь-то — иди напиши!»
Мы поспорили на 100 долларов, что за полгода я напишу городское фэнтези. И я написала
Не потому, что мне не хотелось долг отдавать, а потому, что этот человек в меня верил. Когда в тебя кто-то верит, это всегда помогает. Когда я работаю с пишущими взрослыми и детьми, всегда говорю: «Обязательно найдите того, кто верит в ваши тексты».
Взрослое фэнтези вышло, мне заказали продолжение. Пока я его писала, так устала от героев и вселенной, что решила написать что-то другое. К тому моменту мой сын Мишка учился во втором классе. Я поняла, что воспоминания размываются и порой становится трудно отделить, что было в моем детстве, а что — в его, и я решила остановить время и написать историю, в которой был бы усредненный ребенок — нечто среднее между мной и Мишкой. Так появилась повесть «Самая младшая» — к моменту выхода книги прототипы уже выросли.
Когда мой сын Мишка прочитал другую книгу, «Витька-Винтик», где было несколько историй из его дошкольной жизни, ему тогда было 14, и он мне сказал: «Мама, меня достало, что я твой прототип, больше про меня никогда не пиши».
«Самая младшая» внезапно попала в шорт-лист «Книгуру». Я в тот момент уже ничего не писала. Не могла. Ребенка увезли из России, я считала, что исписалась. И тут такое! Как будто меня включили в розетку. С тех пор я больше для взрослых не писала. Только для подростков, сейчас для детей помладше начинаю писать.
— Занятия, которые вы ведете в детском саду, они ведь тоже про книги. В чем их суть?
— «Мы ныряем в книжку» — мои занятия так и называются. Я прихожу в группу с какой-нибудь книгой, мы усаживаемся поудобнее на подушки на полу. Дальше начинается активное чтение с рассматриванием картинок и обсуждением. Я что-то читаю, задаю вопросы, останавливаюсь, говорю: «Ребят, как вы думаете, что будет дальше? Что понравилось, что не понравилось? Как вы думаете, почему герой так поступил? А вот давайте подумаем, а вы…» Это такое вживление ребенка в книгу. Когда это часть твоей реальности, когда книга, собственно, твое бытие.
Мне кажется, моя задача — чтобы дети ощутили, что книга — это счастье, как бы пафосно это ни звучало
Еще мы с детьми и совой придумывали сказки. У меня есть вязаная сова, мне ее на Новый год подарили. Я приходила к ребятам и говорила: «Вот, сова прилетела, она знает одну историю, но сова умеет говорить только по-совиному, поэтому Маша (школьница, дочка старшего воспитателя) будет немножко с совиного переводить, но не все, поэтому нам придется эту историю додумывать».
Маша, которая немножко знала корейский и китайский, говорила несколько фраз, и дети верили, что именно так говорят какие-то далекие, фантастические, сказочные птицы, потому что язык как-то очень непонятно звучит. А я переводила на условное «жили-были», и дальше мы вместе придумывали историю. У меня было две задачи: одна — преподавательская, чтобы высказались все, кто хочет, а вторая — литературная, из всего вот этого вырулить на какой-то сюжет, чтобы там все-таки была развязка, а не просто «потом они все пошли пить кефир».
На основе наших с детьми сказок я сейчас пишу книгу, это будут «Сказки детского сада». Я какие-то идеи мотаю на ус и раскручиваю в истории. Я их уже больше года пишу, эти сказки, по дороге на работу и с работы. Мне долго ехать — больше часа, так что времени навалом.
Когда ребенок начинает разговаривать, начинает в книге искать какие-то вещи, ему лично близкие, то понимаешь, для чего это все нужно.
